Аудиокниги исполнителя "Кригер Борис" слушать онлайн, страница 21

На южном небе, за пределами ярких рукавов Млечного Пути, плывут два молчаливых спутника — Большое и Малое Магеллановы Облака. Эти далекие, но видимые невооружённым глазом галактики сливают в себе науку и миф, данные и догадки, свет и символ. Они стали лабораторией для космологии и одновременно зеркалом для культуры, в котором человечество ищет не о...

Человечество вышло за пределы своей планеты — но оставило за собой тень старых законов, привычек, ошибок. Космос, манящий свободой и тишиной, становится новым полем борьбы за ресурсы, символы и власть. Кто имеет право говорить от имени Земли? Можно ли заключать договор с теми, кто мыслит иначе, или вовсе не мыслит? Что будет, если однажды человек з...

В мире, где искусственный интеллект видит всё, исчезает сама возможность скрыться. Преступление, каким бы незначительным или давно забытым оно ни было, больше не исчезает в тени — оно вычисляется, реконструируется и становится очевидным. Но когда раскрываются все преступления — что делать с миллионами виновных? Система, созданная для избранных случ...

Книга представляет собой философское исследование одной из самых противоречивых идей XIX века — стремления соединить дух и материю, веру и разум, Восток и Запад. Через образ Елены Блаватской автор рассматривает теософию не как курьёз эзотерической истории, а как симптом эпохи, одержимой тоской по утраченной целостности. В основе книги — анализ мифа...

Эта книга — размышление и практическое руководство о том, как научиться видеть различие не как угрозу, а как источник понимания. В её центре — идея антигабитуса: способности выходить за пределы автоматических реакций, ментальных шаблонов, культурных сценариев, встроенных в нас с детства. Автор предлагает язык и инструменты, позволяющие осознанно ра...

Эта книга — размышление о весьма притягательной установке ума, которую называют агностицизмом. Она показывает его обаяние и слабости, его силу и уязвимость. Агностицизм здесь предстает не как отказ, а как особая форма честности: способность признать границы знания, не превращая их в догму; умение удерживать множественность смыслов, не подменяя их и...

История человечества представляется чередой исключительных личностей — героев, пророков, реформаторов, чья воля якобы движет цивилизацией. Томас Карлейль, вдохновитель этой традиции, утверждал, что именно «великие люди» создают ход истории. Но сегодня его идея делает неожиданный поворот.  Возможно, именно «великие люди» держат историю заложницей. К...

Эта книга — внимательный взгляд на тонкую грань между истинным откровением и соблазном. История Эмануэля Сведенборга раскрывается здесь не как курьёз богословия, а как трагедия человека, стремившегося к свету, но прошедшего мимо Креста. В ней — размышление о том, как легко спутать мистику с воображением, духовный опыт — с психологическим состоянием...

Эта книга — не столько о языке, как о том, как язык стал орудием власти. Не о знаках, а о том, как знаки подменили собой реальность. Она начинается с Соссюра, но идёт дальше него. Он первым показал: слово и вещь не связаны. Язык — не отражение мира, а система различий. Это открытие было началом свободы — и началом порабощения. Соссюр разорвал...

Эта книга —   путешествие по теневой стороне идеи, которую принято считать безусловным благом. Глава за главой раскрывается парадокс: свобода не всегда ведёт к счастью, не обязательно даёт истину и далеко не каждого делает сильнее. Внутреннее одиночество, переизбыток выбора, страх ответственности, маска «быть собой», превращение свободы в товар, бр...

Эта книга может обидеть. Она лишена утешения. В ней нет веры ни в прогресс, ни в мудрость, ни в человечество как проект. Но именно в этом и заключается суть философии симулякров: сказать правду не как откровение, а как диагноз. Мы живём не в мире, а в представлении о нём. Мы мыслим не вещи, а их отражения. Мы чувствуем — потому что так нужно, а не ...

Эта книга — размышление о языке как последнем рубеже человеческого осмысления, о его силе и ограничениях перед лицом природы, разума, страдания и машинной логики. От первых философских попыток упорядочить мышление до появления искусственного интеллекта, лишённого боли и страха, — здесь прослеживается путь, на котором язык превращается из инструмент...